kamenah

 Мы сказали, что мистер Уэллер был  занят  приготовлениями  к  обратному
путешествию в Лондон, - и действительно, он подкреплялся. Перед ним на столе
стояла кружка эля, лежал кусок  холодного  мяса  и  весьма  почтенного  вида
каравай  хлеба,  между  которыми  он  распределял  свою  благосклонность  по
очереди, с самым суровым беспристрастием. Он  только  что  отрезал  солидный
ломоть хлеба, когда  шаги  человека,  входящего  в  комнату,  заставили  его
поднять голову, и он увидел своего сына.
     - Доброго утра! - сказал отец.
     Сын вместо ответа подошел к кружке с элем  и,  многозначительно  кивнув
головой родителю, хлебнул.
     -   Прекрасно   умеешь   присасываться,   Сэмми,   -   заметил   мистер
Уэллер-старший, заглядывая в кружку, когда  его  первенец  поставил,  ее  на
стол, осушив до половины.  Из  тебя  получилась  бы  на  редкость  способная
устрица, Сэмми, если бы ты родился на этом жизненном посту.
     - Да, пожалуй, мне бы удалось иметь приличный  доход,  -  ответил  Сэм,
принимаясь с немалым рвением за холодную говядину.
     - Мне очень грустно, Сэмми, - сказал старший мистер Уэллер,  взбалтывая
эль, прежде чем пить его, - мне очень грустно, Сэмми, слышать из твоих  уст,
что ты дал себя одурачить этой-вот шелковице. До позавчерашнего дня я думал,
что кличка "одураченный"  никогда  не  прилипнет  к  Веллеру...  никогда  не
прилипнет!